Максимилиан Волошин. Путями Каина. Трагедия материальной культуры.

II. ОГОНЬ

1

Плоть человека - свиток, на котором
Отмечены все даты бытия.

2

Как вехи оставляя по дороге
Отставших братьев:
Птиц, зверей и рыб,
Путем огня он шел через природу.
Кровь - первый знак земного мятежа,
А знак второй -
Раздутый ветром факел.

3

В начале был единый Океан,
Дымившийся на раскаленном ложе.
И в этом жарком лоне завязался
Неразрешимый узел жизни: плоть,
Пронзенная дыханьем и биеньем.
Планета стыла.
Жизни разгорались.
Наш пращур, что из охлажденных вод
Свой рыбий остов выволок на землю,
В себе унес весь древний Океан
С дыханием приливов и отливов,
С первичной теплотой и солью вод -
Живую кровь, струющуюся в жилах.

4

Чудовищные твари размножались
На отмелях.
Взыскательный ваятель
Смывал с лица земли и вновь творил
Обличия и формы,
Человек
Невидим был среди земного стада.
Сползая с полюсов, сплошные льды
Стеснили жизнь, кишевшую в долинах.
Тогда огонь зажженного костра
Оповестил зверей о человеке.

5

Есть два огня: ручной огонь жилища,
Огонь камина, кухни и плиты,
Огонь лампад и жертвоприношений,
Кузнечных горнов, топок и печей,
Огонь сердец - невидимый и темный,
Зажженный в недрах от подземных лав...
И есть огонь поджогов и пожаров,
Степных костров, кочевий, маяков,
Огонь, лизавший ведьм и колдунов,
Огонь вождей, алхимиков, пророков,
Неистовое пламя мятежей,
Неукротимый факел Прометея,
Зажженный им от громовой стрелы.

6

Костер из зверя выжег человека
И сплавил кровью первую семью.
И женщина - блюстительница пепла,
Из древней самки выявила лики
Сестры и матери,
Весталки и блудницы.
С тех пор, как Агни рдяное гнездо
Свил в пепле очага -
Пещера стала храмом,
Трапеза - таинством,
Огнище - алтарем,
Домашний обиход - богослуженьем.
И человечество
Питалось и плодилось
Пред оком грозного
Взыскующего Бога.
А в очаге отстаивались сплавы
Из серебра, из золота, из бронзы:
Гражданский строй, религия, семья.

7

Тысячелетья огненной культуры
Прошли с тех пор, как первый человек
Построил кровлю над гнездом Жар-Птицы
И под напевы огненных Ригвед
Праманта - пестик в деревянной лунке,
Вращавшийся на жильной тетиве, -
Стал знаком своеволья -
Прометеем.
И человек сознал себя огнем, -
Заклепанным в темнице тесной плоти.

Ну, я процитирую ожидаемо Лемерта:

читать дальшеБыло трое, ой неважно, да жили-были, ничего серьезного, все это часть игры. Мою младшую сестрицу всегда любили, приносили сладости, пряности и дары. Были все – стройны, отважны, сильные воины, и потом любовь – о такой-то уж песен сложено. В общем, выбрала достойного из достойных и жила в любви до старости, как положено.
Каждый сам возносит свои молитвы, каждый сам решает, чего просить. Старший брат посвятил себя богу битвы, он был яростен, славен, мог долго жить бы - норны рано ему обрезали нить.

У меня негромкий голос, тонкие руки, у меня побелели волосы и лицо, не осталось красок ни в голоса звуке, ни во взгляде – искорок-бубенцов. Я иду в огне. Мой огонь со мною. Он во мне, вокруг и выше меня. Я не чую жара, не чую зноя, я иду в огне под полной луною, и от жара звезды тихо звенят.
Тот, кто служит огню, не знает покоя.
Тот, кто служит огню, не знает преград.

И когда ты выгоришь, побелеешь, истончишься от пламени изнутри – вот тогда-то ты станешь огнем; смелее ж – так за огненным богом иди. Гори.

читать дальше…Но когда все прогнило на множество лет назад,
но когда часы шли все медленней – и стоят,
но когда отложения в сердце, мозгу, костях
не дают ни двинуться, ни победить свой страх,
когда руки ослабли – толком не сжать ладонь,
вот тогда приходит огонь.

Да, так надо, чтоб прошлое кто-то начисто вытер,
и стоишь ты – сам себе преступник и инквизитор,
корчишься в священном, божественном этом огне,
ничего, ничего, ничего теперь больше нет.

Нет ни страха, ни боли, ни прошлого, ни тебя,
языки огня твои кости едят, дробя,
в крике боли – дымом – в небо да в тучево -
улетает прошлое – нет больше ничего.

Ничего из того, что не сложилось да не срослось,
не осталось ни твоего лица, ни твоих волос,
и огонь выжигает ненужное, как лишай,
отдавай себя полностью пламени, отдавай.

И когда не останется плоти, костей, лица,
Когда пламя доест, возьмет тебя до конца,
вот тогда – тогда – с помоста на землю шагни,
ощути свои новые руки – целы они,
ощути, как здоровая кровь по тебе течет,
ощути, как ты –
новый –
снова идешь вперед.

И теперь уже точно идешь вперед.


И Кайтану:

читать дальшеСаламандра приходит в гости, садится за стол.
Не надо хозяину дома смотреть в глаза.
Саламандра, как может, гасит в себе азарт.

Саламандра плывёт, задевает его ногой,
так изящно напротив сворачивается - нагой.
Саламандра повсюду носит с собой огонь.

Друг её василиск разливает по чашкам чай.
Каменеет она, со взглядом его встречаясь.
Ей так хочется выманить из него печаль

и спалить дотла.
Тени мечутся по стене.
У неё в груди сотни маленьких кастаньет
всё стучат: "у него в душе тебе места нет".

Может, это и к лучшему - в странных его садах,
в глубине его комнат мерцают - гранит, слюда, -
очертания тех, кто камнем стал навсегда.

Он уложит спать в очаге из своих камней.
Ей приснится, что он ей скажет - "иди ко мне".
Он под утро ей тихо скажет -
"иди ко мне".

А это скорее ассоциативно про огонь. Леди Лайя.

читать дальшене было ни границ, ни судьбы, ни смирения
умывались пламенем, вытирались временем
сердце вселенной, ее новорожденный крик и предсмертный вздох
небо твое запеклось навечно в углах наших ртов
не было дерзости горячей. и ненасытней – голода
но ударом – боль
но тяжесть монастырского колокола
нас вминает в землю громадностью этого звука
вминает в холод нового круга

колокол бьет
здесь вместо медового света – неспящий лед
здесь снег растворяет кожу, цепляет за втиснутый в горло жар
лишает силы бежать

будет слово, которое не сможет не прозвучать
загорится и треснет огромная невидимая печать
перемелются звезды в муку, она упадет со снегом, ножом по швам
и из нас прорвутся красные стебли, ртутная серебряная листва
небо хлынет потоком крови
разольется – везде. всегда

здесь был лед. здесь больше не будет льда

1На ладони капает желтый воск,
Оставляя лапами жар полос.
Загребаешь грудами сор углей -
По огню гуляется веселей.
Под язык две искорки - петь как выть.
Головню за пазуху - будешь жить.
Окатило пламенем волоса -
Чувства или знание на весах.
Огоньки под веками - вечный путь,
А в крови пожарище - не заснуть.
И само надменное, чистый лед,
От тебя шарахнется -
и уйдет.

2Беззвучный вечер. Запах пряный.
Листвы свисающий узор.
И посреди лесной поляны
Священнодействует костер.
И незаметно, постепенно
Растет уверенность во мне,
Что центр раскинутой вселенной
Живет во вспыхнувшем огне.
Вся неизведанная сила,
Ее запас незримый весь -
Все то, что будет, все, что было, -
Сосредоточенно вот здесь.
Колышутся, танцуют тени.
Растут и говорят в тиши.
И - лишь подкладывай поленья,
Люби, безмолвствуй и дыши.

3Я в лесах наберу слова,
Я огонь напою вином.
Под серпом как волна трава,
Я разбавлю надежду сном.

Тебя творить
три года не говорить.

Сердце сварено в молоке,
Лист крапивы в глазах костер.
Лунный свет на твоей руке,
На рубашке красный узор.
На рубашке красный петух,
А и мне ли жалеть огня?
Как захватит от дыма дух,
Как светло улыбнется князь!

Тебя ворожить
Босой по углям ходить.
Тебя целовать
Под пеплом звезды считать.

За три года траву соткать,
Темным волосом вышить путь,
Искры все на него собрать
Пальцы болью горят, ну и пусть.
Кровь делю на двоих без слов,
Почернеют снега к весне,
Алой лентой ночных костров
Свою душу отдам тебе.

Знай, зола
Все слезы выплакала.
Ты тоже знай, смола
Все ветры я прогнала.
Где теперь взять тепла
Всю душу я отдала,
А другая тебя нашла,
Другая за руку увела,
Я ее за то прокляла.

Будет время, и будет ночь
Как в голодный, беззвёздный час
Ты беги, разлучница, прочь
Обернется огнем мой князь.
Вспыхнут порохом дом и лес,
А дорога ему в мой край.
Как затлеет подол небес,
Всю, как есть, меня забирай!

ya-miranda.livejournal.com/589354.html