Персонажный отчет с Дурмстранга. Мало информации, много обвма.
Исповедь Инги мирозданию.Знаешь, семестр был странный. Очень сложный. Но очень полезный.
Семестр про смерть, принятие себя и принятие не-деяния. Этот семестр не оставил мне ничего, кроме себя.
Это семестр, в котором все мои проблемы решались без моего участия, либо я решала их неосознанно и случайно.
Проблема первая – лежащая на мне печать.
Вечером Мастер сказал, что эту проблему может решить моя символическая смерть. Действо, после которого я лишусь всего, что умею, всего, что на мне лежит. Я не готова была начинать учить все заново. Слишком трудно. Но я ехала в этот семестр с четким желанием пережить смерть, и мой разум зацепился именно за слово «смерть» – символизм ее был для меня не важен.
Я осталась наедине с четким желанием не быть здесь. Умереть. Я устала, а смерть это отдых, переход в небытие. Я тогда в это верила, хотела верить.
У меня был артефакт – ключ, открывающий любую дверь, проход куда угодно. Например, я могла воткнуть его в косяк двери, ведущей в баню, и, открыв ее, оказаться в Горнем Мире. В общем, я так и сделала. Все мои представления о Горнем Мире и обо мне подсказывали мне, что я не выживу, Ветра должны были разорвать меня. Поскольку не стоит быть темным магом по глупости.
Но, оказавшись в Горнем Мире, я лишь лишилась печати, но не жизни.
Неудачная попытка умереть напрочь лишает страха смерти. Если я даже погибнуть не в состоянии, то не страшно ничего, то сам черт не брат. Если не способен потерять жизнь, то и терять-то уже нечего.
Следующий месяц был не то что бы спокоен, но как-то не важен. «И это все такие пустяки в сравнении со смертью и любовью». Смерть со мной уже не случилась, а любовь не случилась еще.
Большое спасибо Ангьялке и всем причастным за тортик – я ведь совершенно забыла про свой день рождения. Тортик был очень вкусный и очень внезапный.
Лучше в моем рассказе сразу перейти к январю.
Сейчас, перечитав дома тексты по алхимии, я понимаю, что именно так выглядит конец альбедо, так выглядит переход. Любой переход всегда идет через смерть. Просто я не думала, что это может быть так мучительно.
В середине января, ближе к вечеру, еще одна проблема решилась совершенно без моего участия. Я просто проснулась и поняла, что ужасное чувство невозможности действия на меня больше не давит. Впрочем, совершать теперь это действие, желания нет. И совершенно нет зла на человека, есть только желание помочь, когда видишь в его глазах боль или раздражение. Но это уже про события другого вечера.
Я проснулась и поняла, какой сон я хочу создать, и какой эксперимент провести. Поделилась этой мыслью с чертом и мы отправились творить. Пока я с чертом общалась, а он работал, где-то в школе прошло посвящение золотых разговоров, во сне кто-то выхватил аваду и пытался понять на каком он свете, два человека с моей Ветви умудрились влететь в камень и уснуть беспробудным сном, кто-то успел перекинуться дичь… А я, вынырнув из почти никому не ведомого закутка школы, где происходила наша с чертом работа, обнаружила все, что случилось. Ректор послал меня спасать наших мальчиков, но меня хватило только на то, чтобы дойти до очередного укромного закутка, запереться в комнате и упасть без сил, упасть с рыданиями и пониманием полнейшей собственной бесполезности. Я должна пойти и спасти. Это мой долг. Это просьба Мастера, что намного значимее, чем приказ. Но я не могу даже подняться. Я не могу и не хочу никуда идти.
Но долг есть долг. Я отскребаю себя от пола и иду. Долго и очень невнятно ищу то ли Хозяйку, то ли Азалию, отгребаю от Миланы за узнанный от их дома пароль, нахожу прекрасную Яблоньку, которая может спасти тех, кого не в силах спасти я. И нахожу Ректора.
«Мастер, я не могу и не хочу больше находиться в школе. Я хочу разорвать аспирантский контракт. Я хочу умереть. Вы можете убить меня, Мастер?»
Тогда я выяснила, что одного лишь высказанного желания достаточно для разрывания аспирантского контракта, но недостаточно для смерти.
А потом мы ушли говорить. Я говорила про то, что не хочу жить, про то, что я устала, и хотя понимаю, что это не выход, но не вижу другого выхода. Про бессмысленность своего существования, и про то, что я просто очень хочу умереть. Я слушала, что надо уметь принимать себя разной. Не только сильной, прекрасной и деятельной, но и слабой, ленивой, апатичной, беспомощной. Про то, что все это тоже я. И только тогда, когда я смогу это принять я смогу полноценно жить дальше.
Я начинала разговор с отсутствием страха за себя и желанием умереть, я закончила его с осознанием того, что мне страшно, но фигня эта ваша смерть и я туда больше не хочу (примерно в тот момент, когда Мастер сказал, что все, что сейчас со мной происходит и есть символическая смерть). Я приняла в себе все и стала воспринимать себя более целостно. А еще я перестала воспринимать Мастера только как функцию, как олицетворения власти и наставничества, я поняла, что передо мной мой отец, друг, наставник, но в первую очередь живой и очень дорогой мне человек. Вивиан.
Мы спустились в горницу дома Ракоци, дошли до Дома Князя. Я просто держала отца за руку… Последний раз такое происходило, кажется, лет 5 назад. Когда я поступила в школу, и мы гуляли вокруг озера.
Мы встретили Болеславу, распили бутылку вина, проводя почти что сбор Ветви. И отправились спать.
А на следующее утро я варила андрогинку. Мы варили. Вивиан учил меня варить это зелье на полу в туалете, уйдя ради этого с собственной пары. И это невероятно ценно. Ничего не может быть в этом мире ценнее осознания, что тебя любят.
Сейчас я вспоминаю какой артефакт собиралась создавать Эржбетта и если она создала этот артефакт или создаст его в будущем, то она будет одним из величайших магов с которыми я знакома. Один из величайших и самых светлых, но в то же время самых простых и прекрасных артефактов.
Ровно через 6 часов после варки я взяла запечатанную фляжку и отправилась к чертям. Пить. Ну всегда же хорошо пить в хорошей компании) особенно задорное зелье)
Андрогинное зелье. Ингвар. Пан Лучий.
Ингвар совершенно другой, не такой как я. Он четкий, знает, чего хочет. Не боится это исполнить. Ему плевать, что несколько лет назад сотворила Инга. У него есть его Наставник и Сюзерен, слово которого свято. Есть в этом мире женщина, которой принадлежит его сердце и которой, выпив сокровенки, он признался в любви и получил поцелуй. У Ингвара все сильно проще в жизни. Он спокойное мужское начало, анимус, сильный, четкий, волевой.
Инга же импульсивна, верна, но не потому, что долг так велит, а потому что любит безумно. Очень эмоциональна, неуверенна. Анима. Изменчива как ртуть. И лишь в соединении, в алхимическом браке родится ребис. Родится цельный человек, цельная личность. Я, Инга, не понимаю пока что, свершился ли алхимический брак. Мне кажется, что нет. Но я, Инга, не могу с уверенностью судить об этом. К тому же варка, выпивание и проживание зелья не есть сам алхимический брак, это лишь то, что должно помочь.
Ну а еще, Ингвар получил по морде от ректора) За что? За все предыдущие годы))
Окончание семестра для меня запомнилось лежбищем на чердаке над спальней младшего курса, приниманием экзамена и не-сотворенным сном.
А еще адовым трешем во время обеда. Я не выдержала этого и ушла курить. Это было… странно. Но надо учиться принимать школу и такой. В какой-то момент я сбежала в сны. Я гуляла по заснеженной школе и не желала выходить, не желала разговаривать. Я так и не сотворила сон, который хотела, но я смогла позволить себе не сотворить его, когда чувствую, что не в силах сделать его так, как хочу.
А вечером Милана с Ректором принимали экзамен. Они спрашивали, кто похож на какое животное, и меня охарактеризовали как Грима. Может быть, когда-нибудь я и обращусь огромным черным псом, с горящими глазами. Верным, злобным, смертоносным, прекрасным спутником смерти. Ну а пока студенты, взаимодействуя со мной, понимали как не надо вести себя с магическим существом)
На этом все, важное для меня в семестре закончилось. Еще были крайне важны уроки на Ветви и экзамен Ножа, но все, что происходит на Ветви, не выносится за ее пределы.